Девушка была рядом с Питером, а потому просто не могла упустить из внимания то, что тот взялся за оружие. Страх, первородный, дикий страх перед огнестрельным оружием в руках других людей, как будто впитанный с молоком матери (сама она старалась не прибегать к помощи пистолета без крайней нужды, потому что побаивалась собственного оружия), заставил ее встрепенуться. Было в воздухе что-то страшное, что она чувствовала. Принцип был самой не понятен, но, кажется, так собаки чувствуют смерть, ее холодное дуновение на загривке, так, что поднимается шерсть. Наверное, были бы у Джин короткие волосы, сейчас они бы встали дыбом. Что-то внутри ее очень громко зарычало, а она лишь выдала громкое:
-Питер, останов… - но договорить не успела.
Она никогда не слышала очередей. Вернее слышала, но впервые пули были так близко: этот страшный звук, как ей показалось, взорвал барабанные перепонки. И в девушке проснулось что-то, чего она в себе даже не подозревала. Это был яркий, ни с чем не сравнимый, неконтролируемый ужас. Она никогда не боялась за себя, петухом прыгала на тех, кто ей не нравился, но сейчас, как ей показалось, поджав хвост, упала на пол и прикрыла голову руками. Она боялась, что с Питером что-то случится, но не могла побороть свой страх перед оружием в руках (или что там у него) робота, которое сейчас выстрелит.
Поскольку такое было с ней впервые, она мысленно кляла себя, но не могла даже пошевелиться или что-нибудь сказать, потому что не могла даже контролировать себя. Вся сущность сжалась в маленький комок и пряталась в пятках.
Сколько бы она ни кичилась до стрельбы, сколько бы не показывала свое равнодушие к оружию, нацеленному на нее, первый же звук выстрела заставлял превращаться в ничто иное, как в дрожащую тварь.

Отредактировано Jin Evans (2011-07-31 01:41:19)

А дальше все произошло очень-очень быстро. После некоторого промедления здоровенный человек каким-то образом развернул к нему лежащий на полу пулемет и, вдавив гашетку, вызвал поток огня на роботА, который даже не успел среагировать. Выстрел, увы, ушел в молоко, а именно на пару сантиметров выше человека. И это было очень, очень плохо.
Физический контакт с высокоскоростными обьектами. Причиненные повареждения: физические: 8.4%. Проникающие: 21%. Сбой систем: 1.1 сек.
А далее была дилема - было два выхода из ситуации.
Первый, наиболее очеловеченный - просто-напросто броситься на человека, пытаясь раздавить его своим весом и перемолоить траками. В этом, конечно, были свои плюсы - устранение непосредственной угрозы, возможность более безопасного ухода, и прочие полезные обстоятельства. Но огромная неопределенность результата и минусы в виде озлобленных друзей противника и обыкновенной бесполезности такого действия перевешивали в сторону второго варианта.
А второй вариант был очень прост. БЕЖАТЬ! Куда-нибудь подальше, в место где, желательно, существует нормальный механик, способный починить робота и при этом не горящий желанием разобрать его на запчасти. Таких найти было бы сложно, но можно, и сейчас решалось будущее робота - будет ли он валяеться грудой бесполезного металла или продолжит свое функционирование во имя Сервера. Второе было предпочтительней, тем более что робот очень удачно оказался повернут передней частью к выходу из здания.
Выбрав правильный вариант, он рванул в сторону выхода на всей возможной скорости, намереваясь скрыться в направлении Броукен Хиллс, оставив между собой и безумным, неблагодарным софти как можно больше препятствий.
Неблагодарные люди. Они продолжают удивлять меня. Необходимо ввести поправку в боевую программу в раздел причин для открытия огня.

-Н-н-никогда н-не н-надо т-так де..де… - она запнулась, стараясь выдохнуть и собраться с силами, чтобы наконец произнести это глупое, очень простое, но такое сейчас непроизносимое слово, - д-делать, - все-таки выдохнула непокорную фразу. Она покраснела от напряжения и стыда, потому что не могла выговорить простые вещи, просто потому, что заикалась. Девушка два раза сморгнула и начала подниматься. Она не видела, куда исчез робот, но смутно пожалела его. Хотя через несколько мгновений поняла, что роботу не грозят ни гекконы, ни ванамиго, ни прочие гадости, а потому решила, что с ним все будет хорошо, а потому перестала думать по этому поводу. Она вообще начинала подозревать, что думать вредно и несколько позавидовала своей маме, которая в этот момент должна была заявить: «Стрелять плохо. Эв боится стрелять. Питер не должен стрелять», - так она начинала говорить, когда волновалась или боялась. И стрельба была как раз одной из причин такого волнения и страха. Кажется, дефекты речи при стрельбе и страх к оружию у Иджи был генетический. По крайней мере, она так решила.
Девушка выдохнула и села, осмотрелась. Робота и след простыл. Что ж, ничего не будет раздражать своим пистолетом. Потом она взглянула на Питера:
-А ты ды-дымишься… - она все еще немного заикалась, хотя это уже прошло. По правде сказать, она не встречала людей с миниганами, а пистолеты и ружья никогда подобного не вызывали. Она только вздрагивала.
Потом она задумалась, а цела ли она. И стала себя осматривать:
-Фак, г-где мой хвост?! – Она обеспокоенно стала оглядываться в поисках собственного хвоста.

Девушка посмотрела на Питера так, как будто он не понимал самых простых на земле вещей. Впрочем, ничего предосудительного в этом не было, а потому она через силу улыбнулась, потому что сердечко в груди, за тонкой, кажется, клеткой ребер, колотилось так, что готово было выпрыгнуть и убежать.
-Дааа, - она отмахнулась, - что со мной будет. Я как геккон. Хвост отвалился, хвост отрос, ничего страшного.
Она улыбнулась, но Питер начал заваливаться и рухнул на пол. Этого она никак не могла пережить. С детства отец учил ее тому, что надо помогать ближнему. Да что там, в ее голове эта мысль извратилась до того, что надо помогать любому живому существу. Несмотря на то, что она не раз за это платилась, инстинкт, схожий чем-то с материнским, впитался в кору головного мозга, существовал с ней, был ее неотъемлемой частью.
Она подскочила, как ошпаренная, и побежала к Питеру. Вообще ей редко доводилось видеть людей, которым нужна была помощь. Люди обычно лучше защищали себя по своей трусости. Она понимала, что мужчина сейчас начнет ругаться, потому что сама она бы начала ругаться и отказываться от помощи, но отступать в таких случаях она не умела. Кажется, она вообще не умела отступать. Обычно ее держали до того момента, пока она не обмякала, теряя все силы, и переставала брыкаться, тогда мозг начинал думать, а не исполнять рефлекторные движение как нападать, защищая, и спасать. Сейчас ее ничего не держало, а потому она бухнулась на колени на полу рядом с Питером:
-Давай я помогу!
И она уже держала плечи негра и тянула вверх, помогая ему подняться. Впрочем, вряд ли бы она смогла поднять всю эту махину, но поддержать, чтобы он сел поудобнее, или что-нибудь в этом духе.
Увы, без помощи самого утопающего, его не спасти, а потому после усилия со стороны обоих, афроамериканец все-таки был посажен в более или менее устойчивое (усидчивое положение).
-Так, думаю, удобнее будет, - она улыбнулась. Теперь она совсем успокоилась (какое-либо физическое напряжение быстро сглаживало последствия морального), а потому смогла нормально говорить о том монстре, которого Питер недавно обнимал чуть ли не нежнее, чем иные обнимают девушек.
-Я не пушки боюсь, я смерти боюсь. А от многих пахнет смертью. Ты не чувствуешь холодок на шее, когда стреляешь? Так это она, она каждый выстрел рядом. И не факт, что пришла не за тобой. Понимаешь? – она посмотрела на мужчину очень ясными глазами, а потом – отвернулась, потому что поняла, что он не поймет, он близок к технике, а природа не любит углы, и разум. Ей ближе чувства и кривые – взгляни хоть на луну.

-Как думаешь, почему люди потеряли Связь? Они не чувствуют запахов, - она хотела на манер матери стукнуть Питера по голове, но передумала, вспомнив, что ему и так не сладко.
Когда Питер наконец уселся, она села поудобнее, готовая, если что, встать и помочь. Она сидела по-турецки, широко разведя колени, положив на каждую коленку руку и смотрела на Питера, вдумываясь в его слова. Конечно, ее природа обделила гениальностью, природа в принципе не слишком жалует гениальность, ведь любой гений в итоге делает все назло матери-природе, которая и подарила этот дар, но природа подарила Иджи чуткость к словам, к вранью и некую житейскую смекалку, которая помогла матери выжить среди городских людей, потом в Караванах, потом… А выжила ли она в Рено? Девочка почувствовала холодный пот своей вины, которая, в случае смерти матери, ее вскоре сгложет, потому что она оставила женщину на произвол судьбы.
-Ты ведь не один, да? Не один это делаешь, отнимаешь оружие? – она внимательно смотрела на Питера. - Вы отбираете оружие, чтобы не покалечили вас и чтобы потом калечить других, ведь так? Нет ни одного сборища людей больше двух человек, которые делают что-то во благо других. Ни одного, запомни это. У третьего уже есть интересы, отличающиеся от двоих, а дальше больше. И не спорь, это проверено временем. Мне Фил рассказывал.
Она зевнула во весь рот, показывая два ряда белых зубов. Ей сильно хотелось спать. Она чувствовала, что сейчас с ней начнут спорить, потому что она верила в жизнь и природу, немного в здравый смысл, хотя зачастую он был недоступен Иджи, а этот человек верил во что-то свое, и от этой веры отказываться не собирался – это было понятно по манере его речи, по уверенности и тому, как он расправлялся, будто говорил заученные слова. Это немного смешило повара. Она сталкивалась с подобным не один раз, и никогда не могла сломить эту уверенность.
-Сама по себе, пока она лежит, она меня не пугает. Не так часто стреляет ружье на стенке – чаще кусает отрубленная голова кротокрыса, - Эванс повела плечами и выдохнула. Все эти мысли, которые были с ней всегда, не вызывали какого-то умственного напряжения.
Ей было обидно, что ее хотели защищать. Она всегда пыталась казаться человеком, который сам может себя защищать.
-Давай не будем об этом, пока никого нет, - только и сказала, - а ты точно не хочешь есть? Это полезно по крайней мере.

Не считая того, что глухому достаточно сложно рассказать о том, что такое музыка, просто потому, что он не будет слышать рассказа, Питер был в чем-то прав, и Иджи были далеки идеалы чего-то большего, чем ее семья. Впрочем, с семьей Иджи повезло. Несмотря на разные интересы, она очень любила и мать, и отца. А теперь неопределенность угнетала ее, она хотела знать, что же с ними произошло. Но она не волновалась, как будто чувствовала, что с ними все хорошо.
-А он… живой? – задумчиво спросила, взглянув на Питера. – Этот мозг, как он не сгнил? Я не понимаю… Это… Это издевательство над Жизнью.
Девушка задрожала. Она не понимала, не желала знать, кто согласился на такой бесчеловечный эксперимент. И она бы и врагу не пожелала такой кончины… или такой жизни? В любом случае, отвратительный опыт не укладывался в голове девочки. Впрочем, она действительно устала.
-У меня и без железки выдалась тяжелая ночь. Может, развести костер? Тут не жарко, как я погляжу.
Девушка легко поднялась, вытянулась, как будто делала зарядку и попрыгала с ноги на ногу, стараясь отогнать тот влажный холод, который лип к ее телу вместе с медленно высыхающей одеждой. Все ей давалось как-то легко и непринужденно, как будто она даже не знала, что на голову ниже обитателей пустоши, а Питер больше ее чуть ли не вдвое. Она жила ощущением, а не разумом, а ощущение у нее было, что она куда больше, чем многие. Это ощущение появилось у нее еще в детстве, когда она, всегда маленькая и хрупкая девочка, но выученная как профессиональный траппер, стояла над съежившимся до невероятных размеров мальчишкой, который до этого был высоким и тонким, как веточка, но попытался задрать Иджи. За то он, к слову поплатился. Джин вообще не любила, когда ей что-то говорят. И говорящий обычно платился сразу, она не любила долгие планы – ей легче было укусить в ответ, как собака, чем выжидать, как кобра. Но один раз она очень обиделась на отца. И отомстила ему весьма жестко, как ей казалось много лет назад: за неудавшуюся шутку она набила родителю ботинки свежайшим навозом брамина. Конечно, трепки после этого избежать не удалось, но она была довольна собой: лицо отца было неподражаемо. Она даже иногда жалеет, что она выросла и не может так делать сейчас. Да и доступа к чужим ботинкам, сказать по правде, не имеет.
-И нет, у меня достаточно воды, - она засмеялась, так громко, не боясь, а потом вытянула одну руку вперед и сжала закатанный рукав рубашки, с которого закапала вода.

Она внимательно слушала Питера, даже иногда кивала. Сук был суком, это было дерево. Но человек… Человек это что-то другое, что-то куда более важное и нужное, в этом, пожалуй, была главная загвоздка. У человека не отрастет рука, человек не сможет вырасти, если у него не осталось ничего, кроме ноги. А еще она свято верила в то, что человека надо похоронить, или его дух не успокоится. И что стало с духом этого бедолаги? Живет ли он где-то среди механизмов, оставшись тем, что называют совестью, или он все-таки погиб вместе с телом человека. А отсюда возникает вопрос, где же все-таки существует этот дух, о котором так часто говорила мать. Девушка нахмурилась. Для нее это было слишком непонятно. Все, что говорил Питер, она понимала, но сама идея роботов ей была чужда. Ей казалось, что роботы могут заменить человека. И тогда – само существование будет под угрозой.
-Тот мир поплатился, - прошептала одними губами, надеясь, что такие упаднические мотивы останутся только при ней. Девушка кивала с довольно умным видом. Она понимала, что Питер все упрощает, слишком упрощает, ее это злило с одной стороны, а с другой – веселило. Она все же понимала все без долгих и детских объяснений. Отец приложил все усилия, чтобы Джин была разумной и сообразительной, он оставил в ней главное – любопытство.
Питер говорил все медленней и наконец сдался сну. Девушка заулыбалась. Она шагнула к Питеру, поддерживая осторожно плечи стала укладывать мужчину. В ее голове был стереотип, что спать сидя никак не удобно, а в лежачем положении тело отдыхает, а потому она уложила Питера. Ему под голову она устроила сумку, все равно так чище, а сумка почти пустая. Когда она закончила с мужчиной, она присела рядом, с ласковой улыбкой за ним наблюдая.
Поскольку она была в своей голове героем, пусть и маленьким, она твердо решила защищать Питера. И сторожить его сон.
В общем-то, сначала она сидела и смотрела на Питера, и действительно оберегала его сон, но все тело становилось тяжелее и тяжелее. Девушка поменяла позу: она прилегла, удерживая голову на облокоченной на пол руке, но не прошло и пары минут, как рука тоже ослабела, а голова медленно съехала не предплечье. Минутой позже Иджи глубоко сопела, свернувшись в калачик. Но несмотря на это, она чувствовала и слышала, что происходит вокруг: слышала, как во сне что-то пробормотал Питер, почувствовала, как он пошевелился, хотя он спал достаточно далеко.

Как ни странно, но пробуждение для здоровяка было весьма приятным. Было как-то тепло и почти ничего не болело, ну то есть болело, но ноющая боль в ноге, пробуждавшая его ночью, прошла окончательно и если не шевелиться - всё тело снова чувствовало себя нормально. Он лежал на животе и чувствовал одно тёплое и достаточно лёгкое "но" на своей спине, которое очевидно прикорнуло там где-то посреди ночи.
Какое-то время Питер силился. Какое-то время держался. Несколько минут умело противостоял искушению, но в конце концов - не выдержал и почесался. Иджи, находившаяся у него на спине (а кроме неё там находится было некому) тут же скатилась с Питера.
Блек в общем-то не был смущён тем как он сам проснулся, однако когда он решил, что таким вот бесцеремонным способом разбудил своего последнего оставшегося товарища - ему стало как-то не по себе. Он тут же поднялся и подскочил к ней, желая удостовериться, что всё в порядке:
- Эй, ты как? Извини за такое пробуждение...
И тут до него дошло - он стоял, ну то есть - сейчас он склонился над Иджи, но вообще - он стоял. Нога болела, но это уже была не та жуткая боль, а скорее просто ноющая рана. Такую боль вполне можно было терпеть. Так же как и остальные части тела. "Болит? Превозмогай!" - вспомнилось Блеку напутствие паладина Рейнолдса, который был одним из его многочисленных "отцов" и всегда очень усердно воспитывал в Питере волевой характер и умение терпеть. При чём терпеть вообще всё. Иногда Пит думал, что жизненное кредо Рейнолдса - "Превозмогай этот мир!" - не так уж и неправильно...
- Смотри-ка! Я ходить могу! Наконец-то!

Ну, девушка вроде была в порядке. Пусть она и не сразу проснулась, зато к делу перешла почти сразу.
- Ну да, сзади подкралась старуха усталость и треснула тебя своим волшебным посохом...
Произнося это, Питер делал жесты руками, которые были призваны показать, что это история из серии "уууу уга-буга". Затем появилось воспоминание о ботинке и мысль о том, что ему уже приходило в голову странное ощущение рождённое ногой, оставшейся без тёплой и крепкой защиты. А после появилась лёгкая обида на всех, кто отнекивался от роли Приносящего Ботинок.
- Точно, - произнёс он, а затем добавил, - Ага, будем. Я позабочусь о ботинке, а ты позаботься о завтраке, ты ведь у кулинар, да? Не уверен, но тут должен был остаться мешок с припасами. Не могли же меня бросить посреди Пустоши, совершенно не оставив мне ничего поесть, - сказал он, после чего шепотом добавил, - надеюсь...
Оставив Иджи одну в комнате со своим пулемётом (о чём он к слову не подумал), Пит вышел на улицу. Приятный запах утра вдохновлял его на новые совершения, а вид пустого города заставлял задуматься о прошлых цивилизациях, живших до них. Правда чувство замёрзшей ноги быстро отбило желание задумываться о чём-то высоком, так что Блек почти сразу двинулся к тому дому, где произошел бой с ванаминго. Найти его было просто, благо туда вели несколько пар человеческих следов (увековеченных в грязи), следы пса, следы робота, а ещё следы чего-то, что тащили оттуда. "Наверное этот большой след мой!" - подумал Питер, глядя на след от сапог Проповедника.
К тому на здании была большая вывеска "Банк"... В общем - Пит его нашел. Внутри оно уже было наполнено неприятным запахом разложения, так что ему не хотелось там задерживаться. Он желал просто взять свой ботинок и убраться. Как ни странно, но ботинок оказался рядом с дверью, так что ему даже не пришлось туда заходить. Пойдя к нему, здоровяк нагнулся чтобы забрать его, но ботинок вдруг ожил и побежал по улице, волоча по земле маленький розовый хвост и торчащую волосатую филейную часть.
- Что за...?!
Воскликнул Питер, опешивший на долю секунды, но тут же бросился в погоню за ускользающим башмаком. Благо его шаги были достаточно велики, чтобы догнать его за пару минут (он бы и раньше догнал, но хитрый ботинок очень уж умело уклонялся и вилял). Ботинок был схвачен и оттуда была извлечена мелкая, но довольно милая, серая крыса. В отличии от своих взрослых собратьев, эта мелочь была совсем небольшой и пока ещё не начала вонять или облезать, разве что немного пахла мокрой шерстью... Держа крысу в руках, Блек мелко залебезил, как бы в шутку:
- Кто тут такой маленький? Кто тут такой пушистый? Кто здесь эдакий ворующий чужие ботинки грызун?
Ответ был очевиден, так что крыса смотрела на Питера с некоторой толикой иронии. Если конечно крыса могла так смотреть...
Повинуясь внутреннему порыву, здоровяк решил, что крыса будет весьма забавным и экзотичным подарком для девушки, которая согласилась составить ему компанию. Он знал - девушки обожают маленьких пушистых зверьков. Одев ботинок (в котором похоже кто-то устроил крысиный туалет), Питер двинулся в обратный путь. Однако он решил сперва заглянуть к колодцу, о котором говорила Рене.
После дождя воды в нём было много, так что Питер (всё ещё держа крысу в левой руке) с лёгкостью пополнил свою флягу (воды во флягу + 1л) и даже сполоснул ботинок, временно ставший крысиным мотелем.
На подходе к дому, где должна была ждать его Иджи, Пит ещё раз посмотрел на крысу, которая почти помещалась у него на ладони (ну почти) и всё ещё зажатая в руке пыталась выбраться (неграм эти крысиные укусы - как комариные, ха!). Наверно стоило подумать о возможной инфекции, но это потом, а сейчас Блеку уж очень хотелось удивить Эванс своей находкой. Войдя в дом, с крысой в ладонях, Питер произнёс:
- Смотри какую маленькую миленькую пушистую зверюшку я нашел!

После полудня идущие в сторону Брокен-Хиллс Иджи и Питер встретили отряд Братства, посланный на поиски внезапно пропавшего оруженосца. Питер передал известные ему данные о каких-то технологиях, найденных и перепрятанных Рене в городе мутантов, и, как раненный, отправился с большей частью отряда обратно, в сторону Столицы. На месте, возле небольшой стоянки, поддерживаемой в приличном состоянии проходившими мимо караванами, остались Эванс и двое Братьев - паладин Тэмплар и оставшийся в плане помощи старшему по званию Мастерсон. Их задача осталась прежней - найти в Брокен-Хиллс бывших попутчиков оруженосца Блэка и узнать, какие технологии там спрятаны.
До БХ осталось всего сутки пути.

Эрик пребывал в смешанных чувствах. Отчасти вести «священный поиск» технологий, как он сам именовал поставленную задачу, было гораздо приятнее, чем уныло закисать в бункере. Даже не смотря на жару и новое начальство в лице довольно необычного паладина. Конечно, такое наплевательское отношение к субординации сквайру было неприятно, но это был ещё далеко не худший вариант. Некоторые рыцари, с которыми ему довелось познакомиться, вырвавшись на Пустоши, вели себя ни чем не лучше самого обыкновенного быдла. В ближайший кабак не ломится и на том спасибо. Хотя испытать благоговение, при виде великого героя было непросто. Приходилось убеждать себя в том, что звание паладина дают исключительно за неимоверные заслуги, до которых самому сквайру как до Китая раком. Получалось правдоподобно.
Более всего, конечно настораживал пункт назначения их экспедиции. Город супермутантов – одно из последних мест, где лично Эрику хотелось бы оказаться. Не то, чтобы он был расистом, но несколько затруднительно было представить себе огромное, зелёное, противоестественное и кровожадное создание Повелителя в роли мирного поселенца. Сам-то он супермутантов видел только на картинках. И «виндикаторы» в их руках смотрелись уместнее, чем, например грабли или лопаты.
По сути, неясно было только одно – зачем им эта девушка из местных? Паладин Джаррет, насколько понимал Эрик, должен был и сам прекрасно знать дорогу до Брокен-Хиллз, так что проводник им как бы и не нужен.
- Провести за компанию? Это такая учтивость? Узнать что-то? Заручиться знакомствами? Использовать как-то иначе? Ох… - перечислил сквайр в уме возможные причины, почему местная может пойти с ними. – Ладно. Будем считать, что эта такая социальная традиция. Вежливость, например.
Следующей проблемой стало то, что паладин представился. Кто-то другой, узнав чувства Эрика по этому поводу, посчитал бы его психом, но никого «другого» рядом не оказалось, а то, что паладин назвал своё имя – порождало вопрос, а стоит ли это делать Эрику? Нужен ли для этого особый приказ или это – сама собой разумеющаяся часть возникновения социальной связи? Воспринимать в данном случае паладина Джаррета как отдельную личность или как лидера группы и последовать его примеру? Эти терзания заняли уже пару секунд, что придавало ещё большей неловкости его видению ситуации.
- Эрик… Кхм-кхм. - хрипловато пискнул он, кивнув девушке. – Эрик.
- *б вашу мать! – проорал он в душе, проклиная предательское горло. – Как же это, б**ть, так?! Спокойно. Не подавать виду! Игнорировать! ЗАБИТЬ! – пытался он оборвать свой поток сознания. Получилось. Эта нить размышлений оборвалась, уступив место следующей, полной беспокойства о том, не испортил ли он этим паладину впечатление о себе. И было ли вообще это впечатление? И, если да, каким? И заслуживает ли он вообще впечатления?
Эрик уставился отрешённым взглядом куда-то за горизонт, одновременно не подавая виду, пребывая в сомнениях и ожидая развития ситуации. Попутно, на краю сознания, ненавидя себя за неловкость и весь мир просто за компанию.

Отредактировано Эрик Мастерсон (2011-10-20 21:37:26)

Замешательство Эрика Тэмплар принял на свой счет. Точнее, на счет своей, достаточно сомнительной репутации. В бункере Лост-Хилз до сих пор ходили туманные слухи о скандальных связях Джаррета (подогреваемые им самим, честно говоря), и, скорее всего, сквайр Мастерсон осведомлен о них.
Ну, а на что списать заметную нервозность Иджи? Девушка опасается незнакомых людей? Мужчин? Как и некоторые индивидуумы верит, что Братство приносит в жертву младенцев и девственниц?
Сожжение…  ведьмы? Хе, это она серьёзно?! Ну, зашибись… парень нервничает, девочка тоже… прекрасно, обожаю производить такое впечатление на людей. Может, стоит сказать ему, что я не пристаю к детям, а ей – что устраиваю аутодафе исключительно гекко и игуанам?
Джаррет глубоко вдохнул, и медленно выдохнул. Стоящее в зените солнце безумно раздражало. Хотелось снять очки и протереть глаза, вот только это точно не помогло бы. Сейчас бы в темную комнату… или пещеру…
Да, уж, блистать «остроумием» сейчас явно будет лишним – не поймут, и напрягутся еще сильнее. Наверное, стоит попытаться расположить к себе, для начала, хотя бы девочку. А с кхм-кхм Эриком нужно будет улучить время и поговорить наедине. Что бы постарался хоть немного расслабился, не держался как на построении.
– Вообще-то сейчас мы просто проводим тебя до города – все равно ведь по пути. –  Мягко сказал он Иджи. На самом деле мягко, голос паладина Тэмплара (в отличие от него самого) был весьма приятным, и людям обычно нравился. –  Да и Питер будет огорчен, если с тобою что-то произойдет. Места тут относительно безопасные, но, кто знает –  Джаррет незаметно сделал Эрику знак встать от девушки справа, и немного позади. Такая жестовая коммуникация была распространена среди разведчиков и патрульных Братства – очень удобно, если нужно вести себя тихо и малозаметно. – Даже в самых безопасных местах может всякое встретится.
Сам он находился от Иджи, соответственно, слева. Не для того, что бы пресечь попытку бегства – такое положение оптимально, что бы, в случае чего, быстро прикрыть безоружную девушку.
– Так значит ты Иджи? Интересное имя. Необычное, для этих мест. И, кстати, о городе…  Некоторое время назад я часто бывал там, и ни разу тебя не встречал – иначе точно запомнил бы такую милую девушку – ты в Брокен-Хиллз недавно?

Иджи закатила глаза. Проводят ее, конечно. Что-то непонятное было в этих людях, очень непонятное. Джаррет был мил, но от этого приятного голоса и вроде мирных, немного льстивых слов почти веяло угрозой. Чем-то вроде «Не дергайся, девочка, пока ты нам не мешаешь, мы тебе ничего не сделаем». Несмотря на то, что она выглядела как дикарка (чем почти гордилась, потому как люди считают дикарей чем-то вроде мебели, а потому не всегда скрывали своих разговоров от чутких ушей Джин, чем последняя зачастую нагло пользовалась), она выросла в городе, с маленьким бонусом – хорошо ориентировалась, знала все растения и животных Пустиши, а кроме того почти ощущала настроения людей, которые почти не отличались от животных, только частот были пропитаны презрением и озлобленностью. Вот и сейчас на нее смотрели как на дикарку, которая только вчера сменила набедренную повязку на джинсы. Иджи мысленно выругалась и сплюнула у себя в воображении. В компании этих людей Эванс было крайне неуютно, особенно из-за какой-то напряженности в этом странном треугольнике. Она не смогла расслабиться, особенно когда заметила краем глаза движения Джаррета и услышала за собой передвижения Эрика (увы, сложно утаить от охотника военные хитрости: охотники внимательнее, и, как бы это прискорбно не звучало, не зациклены на порядках и бессмысленных ритуалах) О смысле она догадалась, ведь сама пользовалась с отцом подобными приемами во время охоты с самого детства, а потому уловила общий смысл послания и не стала оборачиваться, чтобы смотреть, что сделал Эрик. «Хуже детей» - почти рассмеявшись вслух подумала Иджи.
-Папа старые книжки любил. Меня Имоджин зовут в целом, - она легонько пожала плечами и поднялась с кошачьей грацией. – Я вижу, вы тут сейчас зажаритесь, если мы не двинемся в сторону города.
-В Брокене много кто оседает после странствий или между ними. По крайней мере, тут к тебе не относятся как к… Впрочем, это глупые детские воспоминания… В общем, тут все… то… толи.. как это? Терпимые, короче, - Джин слегка покраснела, когда не смогла выговорить слово, а точнее – вспомнить его, и, чтобы скрыть это, она бодро зашагала в сторону города, хотя знала, что высокие мужчины будут передвигаться быстрее нее, в начале пути не собиралась показывать своих слабостей. Она осторожно держала сумку с крысой в охапке и изредка машинально поглаживала ее.
-Но, в целом, вы правы. Я тут года три живу. В забегаловке у Фила работаю и знаю почти всех завсегдатаев, ну и в придачу почти весь город  по рассказам.
И тут она помрачнела, вспомнив караванную компанию и так и не появившегося отца. Конечно, работа могла его сюда не заносить, но три года тянулись слишком долго из-за этой призрачной надежды.

Эрик шёл молча, чётко соблюдая указанную в уставе дистанцию при данном типе построения, подстраиваясь под скорость ходьбы девушки, которую он уже мысленно записал в дремучую дичь. Разговор он слушал, но не прислушивался. В основном он наблюдал за обстановкой, осматривая окружающую, кажущуюся спокойной, пустошь, иногда поглядывая на паладина на случай новых приказов. Подобным образом наблюдать за обстановкой сквайр мог часами, если под рукой не оказывалось интересного чтива. Он действительно любил Пустоши. В основном за то, что здесь не было людей. По большей части. Эрик часто фантазировал о том, что было бы, если бы он родился на сотню лет раньше. Когда людей здесь было действительно мало. Когда только открылись первые убежища. Только началось второе пришествие человечества в уничтоженный войной мир. Неизученная, полная тайн и сокровищ прошедшей эпохи земля, где дикари испуганно жмутся друг к другу, создавая свои первые убогие поселения. Не то, чтобы это всё сильно отличалось от настоящего времени, но романтика же. А, кроме того, тогда ещё можно было увидеть первых великих героев нового мира во главе с Выходцем. Эрик мечтательно улыбнулся. Не зря всё-таки Братство сделало тогда исключение и приняло в свои ряды чужака. Формально сам Выходец был послушником, но его подвиги могли затмить почти любого паладина. И, судя по многочисленным легендам, он так же не отличался ни дисциплиной, ни образцовым соответствием кодексу. Тут Эрик покосился на своего нового командира.
- Может и он из этих? Которые герои? Вряд ли, конечно. Но, если вдруг… Надо бы побольше разузнать о нём.
«Разузнать» в понимании Эрика означало не расспросить самого паладина , а прошерстить записи о его достижениях в базе данных, как только он окажется в бункере. Большая часть сведений наверняка будет засекречена, но и по тому, что доступно, можно будет сделать некоторые умозаключения. А ещё проверить наличие его характеристики как послушника за время базового обучения в общем доступе. Тоже, скорее всего, засекречена будет, но проверить стоит.
- А пока – прекратить размышления! – скомандовал он сам себе. – Великий он или нет – не имеет значения. Он – священный герой уже постольку, поскольку паладин. Не забывай об этом!
Он и не забывал. Просто было немного неуютно.
- В конце концов, не зря говорят, что каждое слово в уставе написано кровью. Но паладину, конечно, виднее. Знай своё место! Знай своё место, сквайр. Даже в мыслях.
Теперь Эрику уже было стыдно за подобное отношение к Джаррету. Он собрался с волей и решительно оборвал свой внутренний монолог, сконцентрировавшись на окружающей действительности.

Отредактировано Эрик Мастерсон (2011-10-24 21:23:56)